Актера московского театра "На Юго-Западе" Александра Наумова зрители знают в основном по сериалу "Брат-2". В театре он задействован практически во всех спектаклях и почти во всех - на главных ролях. О положении дел в современном кино и о своем родном театре рассказывает Александр Наумов в беседе с нашим корреспондентом.

- Кинозритель Вас знает в основном по фильму "Брат-2". Но ведь у Вас есть и другие киноработы?

- Меня многие узнают именно по этой роли. Когда моя дочь пошла в девятый класс, и сказала, что ее папа снимался в "Брате-2", то стала самой завидной невестой. "Ты у нас самый популярный в районе, папа". И вот этот слоган, что я самый популярный в нашем микрорайоне, мне очень помогает.
У меня две главные роли в двух сериалах. Оба пока не вышли. Один был готов еще в 2003 году - это "Глаза Ольги Корш" - у меня там большая главная роль. Такой мистический сериал, он мне кажется очень интересным. По тематике, по изображению я больше такого пока не видел. Я из него видел две серии, поэтому могу судить о том, что получилось. Почему-то он где-то завяз. Второй - "Русское лекарство" - там тоже главная роль - должен был выйти минувшей осенью. Я думаю, просто отложится выход на более позднее время, так как сейчас больше сериалов о войне - юбилейный год. Но этот-то выйдет в любом случае. А вот "Глаза Ольги Корш" - не знаю, хотя очень обидно... А так, остальное - все роли второго плана.

- А что Вам так понравилось в сериале "Глаза Ольги Корш"?

- Он, во-первых, мистический - появляется какой-то дух, который реализован с хорошей киношной жутью, где-то как в "Твин Пикс", такое вот непонятно что, но страшно. И роль там у меня интересная - в общем, есть что играть.

- Наверное, есть роли, которые Вам хотелось бы сыграть, но пока не сложилось?

- Знаете, я например никогда не хотел сыграть Гамлета, я себя в этой роли не вижу. Каждый ведь находит какую-то свою тему, свое звучание. Может эта тема меня не очень трогает. На самом деле интересно даже то, что дадут. И там уже что-то найти - вот это интересно. А темы, которые меня волнуют, их конечно можно найти и в той роли и в этой.

- Какие же темы Вас волнуют?

- Я наверное остался в шестидесятых-семидесятых годах. Темы-то все те же - общечеловеческие, но выражение, степень выражения, мысли - они там остались. Там все как-то человечнее. Я смотрю сейчас - тема та же, но выражается она по другому. И мне уже не интересно. Грубо говоря, мне нравится Шукшинское изложение материала - такое, чтоб рвануть на себе рубашку... В принципе сейчас такого нет. Но наверное нет необходимости. С другой стороны есть люди, которые оказывают на тебя воздействие - люди той школы. Это же целое поколение, целый срез - много миллионов людей. Поколение, кому сорок и дальше, до сорока чуть-чуть - это тоже такая глыба, которую не все это устраивает... - эти сериалы... Я вообще рассматриваю сериалы с двух точек зрения - как актеру мне они нравятся, как зритель я их ненавижу, больше того - девяносто девять процентов их убрать - никто не пожалеет...

- Как вы относитесь к выходящим в свет мультфильмам? Какие мультики смотрит Ваш сын?

- Я ему только отечественные разрешаю смотреть. Ну, конечно, мультики типа "Шрека" он смотрит, а вот все остальное, например японские, я сразу выключаю. Вот недавно дал ему посмотреть демо-версию "Столичного сувенира". Сидит, смотрит - на меня, на экран, на меня, на экран. Потом говорит: "Пап, ты что ли?" Я говорю: "Да, я, сынок".

- А насколько вам самому понравилось работать в мульт-проекте - в "Столичном сувенире"?

- Ну, это даже не работа. Я столько удовольствия получил! Мы просто пришли и дурачились. Там группа была классная. Нам все разрешали. Очень быстро создалось впечатление, что мы с ними (со съемочной группой, или как это называется) работаем сто лет. Нам так были там рады. Очень важно ведь, когда ты приходишь, как тебя принимают. А мы - два таких лоха, мы думали, все будет как в кино, то есть нам сейчас покажут, а мы будем озвучивать. Мы спрашиваем: "А где показывают-то?" Нам отвечают: "Ребят, ну вы играйте, а мы потом под вас мультик сделаем, это только так и делается". Ну, мы и начали. Но как-то все быстро закончилось, т.е. мы даже как-то не успели нормально разойтись. Жалко, что мало было. Здорово, работалось - в удовольствие, очень хорошо.

- Вы - это Вы и Вячеслав Гришечкин?

- Да, со Славой Гришечкиным мы там два брата, я такой - с чудинкой, а Славка такой - более пронырливый.

- А из последних работ своих в кино, какие вы смогли бы назвать, где успели выразить весь свой потенциал, т.е. успеть "разойтись"?

- Очень часто вообще бывает хорошая атмосфера, когда ты получаешь удовольствие от работы. Многое от режиссера зависит. Вот, например, в той же "Неотложке" - там автор сценария, он же режиссер, дает посмотреть и сразу забирает обратно со словами: "Все, чего там смотреть, давай играй". Обычно же как - до знаков препинания надо воспроизводить авторский текст, а то вдруг не все запятые проговоришь, так тебя переделывать заставят.
А в "Неотложке" за счет такого режиссерского подхода получилось очень много хороших импровизаций. Например, с Шубиной Ритой у нас было девяносто процентов импровизаций, получались порой такие куски, которые потом, естественно, вырезались, но атмосфера была просто замечательная. Рита могла задать вопрос, которого в сценарии не было вообще, то есть всегда надо было быть наготове. Потом спросишь у нее: "А чего ты там это спросила? Такой реплики ведь не было". "Да, так," - говорит, - "У тебя такое лицо было, что захотелось вот так спросить". Сейчас ждем января, Рита должна родить, и должно опять запуститься продолжение.

- То есть Вам хотелось бы продолжать сниматься в этом сериале?

- Да, очень интересно. И самое ценное: после этого мне звонили актеры, которые могли и не звонить (не ближайшие друзья, а просто люди, с которыми я работал) и говорили: "Здорово, Сань, интересно было смотреть, потому что не понятно, что твой персонаж в следующий момент выкинет, непонятный персонаж - вроде он гад, вроде не гад… ". А у нас ведь так не принято, то есть нам, чтобы похвалить друг друга, нужно или, действительно, понравиться, или быть в приятельских отношениях.

- Расскажите пожалуйста, как Вы попали в Театр "На Юго-Западе"? Ведь после Горьковского училища Вы работали в Пензе?

- Да, я работал в Пензе. 1982 год, мы заканчиваем Горьковское училище, о Москве тогда и думать было нечего, т.е. там как минимум прописка нужна. Или ехать поступать и учиться, или не понятно что. А тогда к нам на экзамен приехал преподаватель из Москвы. И он нам сразу сказал: "Ребята, вы поймите, если вам на роду написано работать в Москве, вы будете там работать, где бы вы ни начинали". И мне это как-то запало в душу. У меня было несколько приглашений по России (Пенза, Пермь). Я поехал в Пензу. Оказался такой маленький городок, чистый. В то время в Нижнем вообще ничего в магазинах не было, а там - лежат козинаки какие-то, колбасы копченые. В кооперативе, правда, но все равно, пельмени, котлеты. Я думаю: мама дорогая! Нашим рассказал, все шесть человек туда приехали, до сих пор мне иногда эти козинаки поминают. Ну, правда, все уехали уже, сейчас - кто в Москве, кто где, в разных местах оказались.
И когда Белякович туда приехал ставить спектакль, меня пробило сразу - думаю - в этом театре я хочу работать. Почему? Нету "застольного" периода - когда собираются и читают пьесу, потом "Понимаете... концепция этой пьесы..." и ты сидишь, думаешь "господи..." "Ну почитайте... нет, подождите, я сам почитаю... хмм... аммм.. Что ж Вы, Петр Петрович... кстати, о бане, в прошлом году мы ездили в Болгарию..." и вот сидишь и слушаешь, как они покупали дубленки... и опять - "Ну почитай…" и вот так месяц. Потом выходишь в декорации, но здесь же - в репзале и только дней за десять уже на сцену. Это все убивает, выхолащивает. А тут приехали, за десять дней - текст дали - через десять дней выпуск спектакля. Как так можно? Можно, оказывается. А тут как раз перестройка... В общем, я приехал, говорю: "Валерий Романович, я знаю, тут тоже вопрос с жильем…" Он говорит: "Мне чтоб этих проблем не было". Ну действительно, не его это проблемы. Я говорю: "знаете, Валерий Романович, я тут женюсь на москвичке..." он говорит: "Да? А где ты теперь?" А я автобус видел у метро, говорю: "В Теплом Стане". - "Где, в Теплом Стане? Да ты чего? Это же здесь! Ну, нормально". Я говорю: "Можно я к Вам приду работать?" "Ну, если там все нормально, говорит - конечно". То есть я приехал сюда, ночевал незнамо где, просто хотел работать, мне наплевать уже было, где ночевать. Через полгода он мне: "Сань, ну ты женился?" Я говорю: "Знаешь, Романыч, чего-то она мне разонравилась". "Да? Ну ладно, не переживай..." Потом я ему рассказал все про обман. Но все равно в результате я женился, живу здесь, на Юго-Западе, у меня вся семья здесь. Так что все вместе как-то совпало. Я теперь над нашими шучу, говорю: "Ребята, надо было сначала найти работу, а потом жениться, а вы кто в Выхино - сначала женились, а потом уже работу в театре нашли и ездите пол-Москвы..."

- К 90-му году театр имел уже свой коллектив, вполне сформированный...

- Я попал как раз в тот момент когда многие уходили из театра, театру нужно было переходить на новый уровень и как ни тяжело было Беляковичу, со многими пришлось расстаться. Остался костяк - всего двадцать человек в этот момент, поэтому у меня сразу было много вводов. Но тоже знаете, я приехал - все проклял: вводов много, все это за три дня… Я ведь уже работал с Беляковичем в трех спектаклях, но там другая сцена, все другое, он в выражениях не стеснялся - "Какого ты... Зачем ты сюда приехал? Что ты хочешь, в Москву? Да здесь такого ... до ..." думаю - Боже, и зачем я действительно сюда приехал? Но это все позволило быстро мобилизоваться и войти. Такие вот штрихи биографии.

- В театре в это лето-осень произошло очень много изменений, ушли актеры - из театра, из жизни...

- Самое тяжелое, конечно, это потеря Витьки (Виктора Авилова - авт.). Нас с ним еще связывали хорошие человеческие отношения. Остальные... Очень жалко, что Славка Гришечкин ушел. Хотя может это надо так вот - отойти - как вот муж с женой очень долго вместе живут... надо иногда. Театр - это такой механизм - он обновляется - кто-то уходит... Серега Белякович - тоже жалко, что ушел - мощный актер. Но другие ребята приходят, то есть театр меняется, это нормально. Так любой театр - он от этого не становится ни хуже, ни лучше, у него есть свой зритель, который так же любит этих актеров. Поэтому сейчас другие ребята выходят на первые места, это нормально.

- Какая из Ваших театральных ролей самая любимая?

- Знаешь, обычно актеры говорят - роли это как дети. А я еще добавлю - как дети и как жены. То есть некоторые роли - ты их любишь, воспитываешь, живешь ими. А некоторые - как жены. Ты живешь с ней, вроде и разводиться уже поздно и как-то вот так... Есть и такие роли. Вроде привык уже, чего менять чего-то? Вот у меня был спектакль раньше - "Ад - это другие". Это две одноактовки, Камю и Сартр. Сложный спектакль, мы там вчетвером заняты были. И был свой зритель, что самое ценное - то есть он игрался. Каждый раз - зал, не больше. На приставных не сидели, но это такой был зритель - больше такой зритель ни на одном спектакле не был. То есть настрой, как они слушают... Тяжело было его играть - тем более, что во втором акте действие происходит на том свете. Как там существовать, как это играть? Хорошо, играли его редко - раз в два месяца. Но играть-то надо, спектакль поставлен...
А есть любимые роли. Вот недавно в Чайке меня поставили на Тригорина. Я раньше Медведенко играл, а потом так случилось... Я его где-то раз десять играл, на гастролях еще. И так интересно - там конечно текст, учишь монологи огромные, то есть нелегкий конечно, но там есть, где покопаться...

- Сейчас много стало антреприз. Вам бы хотелось сыграть в одной из них?

- С удовольствием. Но антреприза - там свои законы. Для этого нужно имя... фамилия. Мне пока не светит.

Беседу вели Екатерина Коробкина и Дмитрий Александров
Фотографии Дмитрия Александрова